Матвей Курилкин - Будни имперской стражи[СИ]

Ознакомительная версия.

Теперь, пожалуй, время рассказать о том, как в крепость на соляных копях доставляют новых заключенных и смену для охранников. Ну и тех редких счастливцев, которым выпадает посетить эту достопримечательность с какими-то своими целями. Как я уже говорил, проход через горы в целях безопасности, а может и еще по каким-то неведомым мне причинам действует только для неодушевленных грузов. Ну а разумных доставляют по воздуху. Вообще для сменных охранников работает летучая платформа, которая совершает рейсы раз в две недели из промышленного городка Уррок, жители которого занимаются снабжением заключенных, обслуживанием охраны, ну и обработкой конечного продукта — соли. Платформа эта — достаточно комфортная штука, особенно по сравнению с тем, что предстоит нам с начальником. Должен сказать, летучие звери редкость даже для империи. Ходят слухи, что где-то на границе есть отдельная летучая рота — целая рота всадников на грифонах, мантикорах, и еще каких-то совсем экзотических тварях, которая занимается патрулированием этих самых границ. Конечно, в это верится слабо. И совершенно точно я знаю, что для быстрой доставки грузов часто используют гонцов на летучих зверях. Эти бедолаги зарабатывают просто астрономические суммы, и все равно мало кто из них долго задерживается на этой работе — слишком уж она вредная для здоровья. Дело не в том, что летать опасно — никто еще не слышал об упавшем грифоне. И даже не в том, что звери эти капризные — говорят, хорошо выдрессированный зверь почти никогда не нападает на хозяина. Да даже если и нападет, наездник имеет неплохие шансы справиться. Проблема в том, что в путешествии таким способом очень мало приятного. Летучие звери не могут двигаться ровно и прямо, они движутся вместе с ветром, а для набора высоты используют восходящие и нисходящие потоки воздуха. Так что полет на той же мантикоре — это не полет по прямой, а немыслимые узоры, похожие на кружева, сотворенные пьяной вышивальщицей. В общем, такое путешествие — жутко дорогое, и не слишком приятное мероприятие, и даже наша срочная инспекция не заставила бы начальство выбрать для нас такой способ. Но, поскольку нам, так или иначе, пришлось бы перебираться через горы, а платформы ради всего двоих инспекторов запускать бы никто не стал, мы с шефом получили в аренду целых двух таких зверей. Вместе с наездниками, конечно. Мне, как более легкому, да к тому же младшему по званию, достался грифон, ну а крупный шеф получил в свое распоряжение такого же крупного мантикора. Шеф, когда выяснил такие подробности предстоящего путешествия чуть не сожрал меня с костями и кожей — за неимением возможности сожрать истинного виновника предстоящих мучений. И чуть позже я даже немного пожалел, что он этого все-таки не сделал.

К управлению стражи мы оба подошли хмурые и по-прежнему нездоровые. Шеф, обнаружив, что у меня дома нет такого необходимого продукта, как рассол, долго и со вкусом ворчал. Я-то не сказать, чтобы так уж плохо себя чувствовал — крепкий кофе и вкусный завтрак сделали из дряхлой развалины вполне здорового сида, но, пожалуй тоже не стал бы пренебрегать этим средством. Но вот так уж случилось, что не держу я дома рассола — надобность редко возникает.

У управления нас уже ждали. Звери были красивые. Мне до сих пор не доводилось видеть ни грифона ни мантикора вживую, так что я с восторгом осматривал "чудеса природы", которые, в свою очередь, настороженно поглядывали на нас.

— Командировочные — вы? — грозно прозвучало откуда-то из задницы мантикора. — Почему опаздываете? — В след за голосом появился наездник. Голос был басист и рокочущ, потому я даже не сразу заметил его обладателя, который оказался удивительно низким и щуплым человечком. От такого несоответствия я даже поперхнулся. Шеф, кажется тоже был здорово удивлен — в его раскрытую пасть могли бы поместиться оба моих кулака.

— Чего вылупился, образина? — Давай усаживайся, и помощника своего усаживай. Ветер уйдет, как полетим, дуро?

От такой грубости шеф опешил еще больше. По крайней мере, вместо того, чтобы немедленно пристукнуть наглеца, или на худой конец, обругать его покрепче, он молча вскарабкался в седло. Наездник, похоже, тоже удивился такой реакции, и потому обратился уже ко мне:

— Чего-то у тебя начальник какой-то отмороженный. Ты тоже, давай в седло, сид. Щас напарник с путевыми листами вернется, и двинем. Инструктаж вы, лопухи, прохлопали. Придется в полете разбираться, — ехидно добавил он.

Я в ответ промямлил что-то насчет того, что шеф у меня парень хоть куда, просто стесняется немного (со спины мантикора донесся возмущенный кашель), и что теорию мы и так знаем — знай себе держись, да от пристяжных ремней не отстегивайся. Прослушав в ответ ехидное хмыканье, я осторожно полез на грифона. Умная зверюга вежливо постояла неподвижно, пока я не усядусь, после чего повела плечами, поправляя седло. И я даже от этого не свалился, хотя соблазн был. Через пару минут вышел второй наездник, оказавшийся таким же мелким человечком, и они, вяло переговариваясь, стали дружно пристегивать каждый своего пассажира. По окончании этой процедуры я почувствовал себя младенцем, чья недобросовестная мамаша вместо того, что бы присматривать за ним, предпочла спеленать чадо понадежнее, чтобы никуда не уполз, а сама усвистала с подругами пить эль. А в финале на нас напялили еще и по какому-то непонятному наморднику. Испугались, что мы от страха кусаться начнем, что ли? С трудом повернув голову, я имел счастье понаблюдать за таким же укутанным шефом. Сами всадники ограничились длинной страховочной веревкой, привязанной к седлу. К нам они относились больше как к грузу, чем как к пассажирам — удобно ли нам, и не жмет ли где, никто не поинтересовался. Хотя мы не обиделись.

И вот дальше началось страшное. Еще во время разбега я понял, что полет мне не понравится. До сих пор я думал, что уж по крайней мере по земле звери ходят примерно так же, как и лошади. Оказалось, нет. По всем ощущениям выходило, что у них не по четыре лапы на брата, а всего одна, и передвигаются они скачками. А потом мы полетели. В общем, я быстро понял, для чего были нужны намордники. Чтобы пассажиры не испачкали благородных животных и спины наездников. Я очень пожалел, что позавтракал, и еще больше — что накануне не воздержался от алкоголя. Судя по стонам и сдавленным ругательствам, доносившимся до меня сквозь свист ветра, шеф тоже очень пожалел. Впрочем, удалось удержать завтрак в себе, а спустя пару часов я даже начал получать от перелета удовольствие. Мазохистское такое удовольствие, надо сказать.

Уррок — это городок, который вырос неподалеку от тюрьмы, и большинство жителей занимается как раз ее обслуживанием. Ну, вообще-то городом это поселение называется только по традиции — так как сельским хозяйством там никто не занимается, а занимаются обработкой полезных ископаемых, ничем иным, кроме города по идее этот населенный пункт быть не может. Но по размерам он уступает даже многим крупным деревням. Основное население — это административный аппарат, работники соляной промышленности, и обслуживающий персонал — те, кто кормят и развлекают отдыхающих от службы солдат, и те, кто занимается доставкой продовольствия для каторжников. Да еще несколько неведомо какими богами занесенных сюда хоббитянских семей, которые возделывают и окультуривают здешние степи. Результаты своего труда они продают тут же, государству, которое, в лице мэра города отправляет их в качестве дополнения к стандартному рациону на каторгу.

Ознакомительная версия.